Вождь – личность незаурядная и сделал для нас всех много, очень много. Он, можно сказать, на протяжении многих и многих лет, так же, как и Гарри, был нашим ангелом-хранителем, нашей защитой и нашей опорой, гарантом того, что ночью можно спать спокойно в своей постели, зная, что с тобой ничего не случится, был гарантом нашей уверенности в завтрашнем дне. И решение его однажды и навсегда покинуть Хаддан и друзей, с которыми он столько всего натерпелся, было для многих подобно грому среди ясного неба. А дело так было.

Уже несколько лет прошло с тех пор, как мы совершенно случайно забрели в Хаддан. Мы прижились, обрели хоть мало-мальский покой и старались по мере своих сил служить во благо города и во свое собственное. И как раз в это время мы начинали с удовольствием вкушать плоды трудов своих. И Вадок, казалось, вместе с нами. Но очень часто многие из «стариков», тех, кто ушел когда-то с острова Пасхи, нашей Родины, тех, кто прибился к нам по дороге или пришел в первые месяцы нашего прибывания в Хаддане, очень многие начинали замечать, что все чаще вождь сиановился невесел, все больше терял свой блеск его взгляд, все реже играла улыбка на устах вождя и все чаще всматривался он по вечерам в алеющий горизонт, пытаясь там что-то высмотреть. С вождем определенно было что-то не так.

Заботливая Анка, наш алхимик, пичкала вождя какими-то отварами, он с деланным смирением их принимал, все время отпуская шутки по поводу того, что Анке надо напоить и накормить всех и вся, но все ее старания были напрасны. Казалось, вождь хиреет день ото дня.
А однажды в дверь нашего кланового дома постучал дряхлый седобородый старик из тех, что все всегда обо всех и обо всем знают. В Хаддане стояла одна из тех немногих зим, когда на улицу без мехового белья и перчаток не выйдешь, и Гарри предложил старику перезимовать в нашем клане. Долгими вечерами разговаривал вождь со старцем непонятно о чем. Через третьи руки по десятым каналам дошла до нас лишь одна-единственная фраза, якобы сказанная стариком вождю: «Разочарование, боль, любовь, радость, жажда и поиски того, что нам неведомо – все это проходит. В конце пути остаемся наш дом, мы сами да наши души. Когда-нибудь ты найдешь свой дом, сынок».

А с наступлением весны вождь начал собираться в далекий, ему одному ведомый путь. В начале лета вождь покинул Хаддан. Прощание было тягостным и молчаливым. Никто не пытался вождя переубедить, уговорить, остановить. Да это было и не к чему: таков уж вождь – однажды решившись на что-то, он не отступит от своего ни на шаг. И по сию пору ни одна живая душа, помимо самого вождя, не может сказать наверняка, что же послужило причиной внезапного для многих ухода Вадока. То ли было что-то в том старике, что так быстро нашел путь к сердцу вождя (а ведь многим из друзей вождя приходилось годами подбирать к нему ключ), то ли что-то в самом вожде было тому причиной. Быть может (и это, скорее всего, так и есть) Вадок так и не смог найти в Хаддане то, что он искал. Ясно сейчас только одно: с уходом Вадока каждый из нас потерял частицу своего сердца, потерял частицу себя самого.

Иногда вождь возвращается в Хаддан. И рассказывает о дальних странах, дальних городах и их обычаях. Но никогда он не задерживается дома надолго, хотя многие неоднократно просили его об этом, но вождь остается неумолим, отговариваясь тем, что многих из соклановцев он не знает, что дома у него уже давно, еще с тех самых пор, когда мы ушли с острова Пасхи, нашей Родины, что привычка колесить по миру у него, видно, в крови и что он предпочтет и дальше быть бродягой, чем разрушать грустную и такую красивую легенду о себе, что накрепко засела в умах наших молодых соклановцев.

Вот так, бывает, уходят. И от этого больно и обидно, такой уход хуже, чем смерть, потому что со смертью невозможно бороться, не в нашей власти остановить смерть, в конце пути она ждет каждого из нас и с ней нужно только смириться. Видно, так начертали боги. Но никогда невозможно смириться с мыслью, что дорогой тебе человек решил бросить все и сорваться в поисках счастья со знакомых, насиженных мест потому, что разочарование и обида на наш несправедливый мир намного сильнее, чем вся та любовь, что заставляет каждого из нас чувствовать себя живым...